воскресенье, 29 декабря 2013 г.

Моя Оптина - моя пустынь

Молитва оптинских старцев. "Молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить", - пыталась запомнить я, впервые прочитав эту молитву в журнале "Наука и жизнь", когда училась на математическом в Томском универе, в мои первые студенческие годы. Вот это да! Всего-то и надо - 6 глаголов! Они влипли в самое сердце, и оно прыгало и плакало, растроганное от радости такого простого открытия. Вот он концентрат сути человеческой жизни! Все остальное вон! Осталось только одно – исполнить! Примерить и применить самой. Но как?! И дальше множество вопросов вспыхивали и гасли как фейерверк из ста тысяч звездочек в моей голове. Справиться с ними не было никакой возможности, сердечное чувство было в сто крат сильнее, и я переписала "ЭТО" в блокнот. "ЭТО" было первое послание от Бога. Но тогда я про это не думала. Это сейчас знаю!

Моим открытием срочно надо было с кем-то поделиться. Были каникулы, мы разлетелись по домам, и я побежала на телеграф звонить своей лучшей подруге в Красноярск. "Оля! Я нашла! Я нашла смысл жизни! Отгадай где? В "Науке и жизни"! - меня разрывало от желания оттянуть новость и я прочла "ЭТО"! "А! Это молитва оптинских старцев!» – почти невозмутимо ответила она, – я ее знаю. Да, это очень хорошая молитва, она мне тоже нравится. "Это был удар! Я чувствовали себя Маленьким принцем Экзюпери, у которого барашек съел розу. Я же была первооткрывателем этой истины. И в то момент было совершенно не важно, что пол страны выписывают и читают "Науку и жизнь". Они не могли мое "ЭТО" увидеть! Так как вижу я! Я думала что "ЭТО" написано лично для меня! Только для меня! Это МОЙ секрет, с которым я должна была поделиться с миром. Стало как-то обидно, пусто и хотелось плакать... "Стоп!» – вдруг подумала я, – «Подумаешь! Глупости! Все читают одни и те же книги и понимают их по-разному, а то и не понимают... Все едят одно и тоже, а размеры у всех разные... Все слушают, а слышат разное, а кто-то вообще глух... Все смотрят, но видят не все... вот у меня, например, "– 3", и ничего с этим не поделаешь... Так! С пониманием литературы у меня все «Ок», с размером –  все советуют побольше есть, слышу я не только слова, но и интонацию, а когда не отвлекаюсь и смысл, про музыкальность и говорить нечего –  идеально ,а вот со зрением... Нет! Это точно мой Бог! Он принес мне  "+3", но с помощью сердца! Ведь лис из моего любимого "Маленького принца" учил –  "зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь!" Ольга ничего не поняла! Это мой Бог! И я его никому не отдам!" Так я присвоила моего Бога и очеловечила.

Но Христос был здесь не причем. Это были два несовместимых человека. Христос был примерно как Илья Муромец - былинный герой, который то ли был, то ли не был... А история Его вообще была какая-то. Смутная и совсем далекая от нормальной жизни. Жизнь и смерть за какую-то эфемерную истину - жертва собой, когда можно было все исправить одним щелчком, будучи Царем Небесным... Об этом даже не хотелось думать, потому что и популярным это не было. Какие-то отдельные случайные разговоры о Нем каких-то людей меня тогда совсем не трогали и я о них просто не помню. Он был тогда для меня чужой. У меня был свой Человеко-Бог. И потом вокруг бурлила новая жизнь! Студенческая! В 18 ты как Буратино, продырявивший нарисованный холст и не знающий, что тебе придется попасть в страну не только чудес, но и дураков.

Моя чувствительная и впечатлительно-доверчивая природа откликалась на все чудесные и опасные приключения этого нового мира. Учеба это конечно надо! Но ведь театральный кружок, вечера на лестнице в общежитии под гитарку, дым коромыслом, буйная голова, горячие взгляды парней, прогулки ночью через весь город большой бесстрашной развеселой кампанией... Я знаю это время знакомо всем! Оно бесшабашно, безответственно и радостно! И это вполне естественно. Даже сейчас воспоминания как водопад обрушились и погружают в себя с немыслимой силой! Но нет! Я не об этом! В общем, мое непоседство и любопытство не клеилось с порядком и дисциплиной, с полезным и необходимым, с "можно" и "нельзя" - все, что ЗА гранью, ЗА пределами – там настоящая жизнь! Там свобода! Из двух голосов внутри почти всегда побеждал громкий, настойчивый и манящий. 

"Я прям, не знаю что делать!» - огорчалась в который раз Галина Александровна, – «я даже не могу за него записочки писать! Может, ты его уговоришь покреститься?" Это было уже спустя примерно 8 лет, когда я вошла второй раз в одну и ту же реку – реку студенчества, когда уже была семья, маленький ребенок, когда я смотрела на своих однокурсников как "дед" на "призывников" в армию, и теперь, глядя на них, видела со стороны как отчаянно я прожигала свою жизнь тогда - в универе! Как бездарно я обращалась со временем! Как было бы хорошо не повторять ошибок... но... чувственное чудовище было беспощадно, и я вплыла в "новую" реку, пристрастившись ко всем ее прелестям. Эта река была не менее бурной с той лишь маленькой разницей, что мой Бог уже жил внутри и напоминал о Себе гораздо чаще и изо всех сил выталкивал меня из нее, бросая спасательные круги совести. Тогда на 2 курсе я познакомилась с Димкой и чуть не ушла из семьи. Моя жизнь разделилась надвое..., вернее, это я раскроила ее, расклеила, на двоих. Я разматывала ее на полную катушку! Страсть играла со мной как с тряпичной куклой, а сердце как брошенный слепой щенок скулило днем и ночью, царапалось и пыталось найти выход. Совесть стала моей Луной - вечным спутником моей погибающей земли-души и Я загнала себя в бункер. Закрыла дверь, задернула шторы, чтобы ее не видеть, но Луна превратилась в воду, которая затапливала мой бункер и проникала во все щели! С ней сражался кто-то невидимо живущий во мне. Он сказал "фас!" и его клешня вцепилась в мое сердце намертво! Я больше не владела собой, а в сознании образовалась абсолютная пустынь... Я раскололась надвое. Мой физический человек жил. Жил как обычно – свободно и радостно, и никто не мог бы даже представить, что внутри живет еще один – его двойник – избитый совестью калека-клаустрофоб. Я уже знала, что ничто не поможет ему из видимого мира. 

Записная книжка с моим "ЭТО" была потеряна. Я спрашивала моего Бога, но он меня не слышал, и я стала думать, что он просто умер и что, наверное, мне нет прощения. Именно тогда я стала робко заходить в храм. Это было непривычно и страшновато. Но внутри происходили странные вещи. Мой физический человек сковывался, оглядывался и сжимался, а внутренний вдруг размягчался, прозревал и плакал – сам! Он говорил на своем языке! Он складывал слова в своем порядке. Он отчаянно взывал и просил о помощи! Я была просто наблюдателем. Мне хотелось это запомнить, записать немедленно, но я боялась шелохнуться и отвлечься в своих мыслях, на что-то постороннее, чтобы не спугнуть этот естественный и сокровенный монолог, который рождало мое измученное сердце. Ему там было так хорошо! Моя пустынь преображалась! Она расцветала, она источала сто тысяч запахов! Она жила! Мой Бог возвращался ко мне! "ЭТО" было со мной, но только моими словами. Теперь я знаю, что это была моя первая молитва – искренняя, слезная, детская. Ко мне вернулась надежда! У меня появились островки! Мои островки настоящей истинной жизни! Именно тогда, не зная ничего, не я, а моя душа подумала, что готова к крещению. А когда и как подскажет мой Бог.

А Галина Александровна была мамой Димы. Она ходила в храм, и всякий раз простодушно вздыхала о своем некрещеном сыне. Вот так, в какой-то из таких разов я подумала, что это тот самый момент! Это мне знак! меня ведут. «Я должна уговорить его, – думала я, – и сделать это сама. Странно..., однако, у меня было немало странностей и эта из всех из них, пожалуй, будет самая лучшая". Через неделю в воскресенье 14 февраля я ехала в пустом троллейбусе номер 22 в храм "Знамения Божией Матери". День для февраля был необыкновенным – "Мороз и солнце! День чудесный", колокольный звон... "Почему это?» –  думаю я и спрашиваю у старушки: "Простите, вы не знаете, почему звонят колокола?" "Как почему?» –  вскидывается она, –  «сегодня же большой праздник! Сретение Господне!" Вот так я встретилась со вторым моим Богом - Иисусом Христом, принявшим крест в великий праздник встречи. Меня крестил отец Павел Конюхов и все, что я запомнила - "вы теперь воины Христовы" –  стало моим православным девизом. В честь большого праздника меня причастили (об этом величайшем Таинстве мне было неизвестно - невежество мое было беспредельным), крестильной рубашкой мне стало голубое платье, сшитое для театральной постановки по рассказу Достоевского "Кроткая" (что тоже было символично). И теперь мне надо было во все это поверить! По сей день, я размышляю над этим глаголом, который стал для меня главным. А уж когда в моей профессиональной деятельности моя Вера (имя моей героини) подарила мне первый успех и награды, я подумала: "Мои островки соединяются в большой остров! У Моей веры есть еще одна Вера!"

После Крещения жизнь моя еще много раз кривилась, корчилась, портилась, валялась в грязи. Мой остров то тонул, то всплывал... Как я это все терпела сейчас невозможно представить!!! И ведь хватало его – этого драгоценного дара – терпения! Я тащила всех этих демонов, как навьюченный вол, пока однажды не умерла. Почти...

Перед моей первой исповедью я стояла в храме. Нет! Я не стояла! Я терпела!!! Тот, кто сидел внутри тряс мое бедное сердце и тело так, что я задыхалась и еле стояла на ногах! Страх и ужас заходились в пляске святого Витта! Хотелось сбежать! "Стоять! Не падать!» – командовала я себе, – «ты должна терпеть, как терпела годами все свои гнусные поступки!!!" Из исповеди помню только одно - чудо! Необыкновенное настоящее чудо! Как только я произнесла главное, тот, кто сидел внутри, как ошпаренный пес вылетел из меня в секунду! И я ослабела. Потом, когда я возвращалась в Москву, я думала о терпении. Какое же оно бывает разное! Так еще один глагол из моего "ЭТО" поселился в моем сердце.

О прощении я никогда не задумывалась. Мне всегда казалось, что я ни на кого не в обиде. Да и не имею я право обижаться ни на кого. Это на меня надо обижаться! Это я всем доставляют неприятности и порчу кровь! У меня еще в детском саду был забавный случай. Однажды воспитательница дала задание всем срисовать с картины рыбу. Самый лучший рисунок был у меня, и она его похвалила. На что страшно обиделась моя лучшая подруга Наташка, отвернулась от меня и перестала со мной играть. Я была в отчаянии и, не зная как быть, стала со слезами просить прощение: "Наташа! Прости меня, пожалуйста! Я больше так не буду! Я больше никогда, никогда не буду рисовать рыбу! Я вообще рисовать не буду!" С тех пор я и думала что я образец необижающегося человека! Что я выше этого! Что мне даже прощать не надо! Я в любой момент могу сама, у кого хочешь, попросить прощения! Как же я ошибалась на свой счет. Потом, когда две бабушки моего сына сидели с ним дома – кормили, ухаживали, гуляли с ним, лечили, когда я училась на артистку, и иногда мне что-то советовали, я взрывалась и почти ненавидела их за старые методы воспитания, и прощения им не было! Меня буквально выворачивало от злости, какое тут прощение! Они были самые во всем виноватые! Они были почти моими врагами. А потом их не стало... По сей день меня мучает совесть, что я не успела попросить у них прощения... что слишком поздно... и теперь всякий раз, когда грешная моя душа взбрыкивает обидой, я вспоминаю слова Анны Ахматовой: "Еще меня любите за то, что я умру..."

А про любовь я до сих пор, кажется, ничего не знаю... когда умираю от чувств – кажется, что это она, когда плачу о своих грехах, сердце размягчается, теплеет и становится тихо-тихо! Ненадолго! На миг! Это тоже вроде она. Когда болтаю с кем-то дорогим и родным даже просто так, ни о чем –  это, несомненно, она! Когда разнеживает лень, на улице дождь, не надо никуда спешить, и я остаюсь дома в тишине –  она тут как тут. Даже, когда болею, я чувствую, что для нее (для души) –  это лучше! Ей как будто наконец-то дают пожить полноценно! Мысли распрямляются, сознание проясняется, и я точно знаю кто я такая и какая я на самом деле! Она (эта любовь) обнимет меня с такой силой, что я больше не боюсь болеть! Когда я смотрю на людей испытанных и избитых жизнью, но не упавших духом, благодарящих и любящих Бога, а значит, ту самую жизнь, мое сердце умирает от нежности к ним! Я никогда не хочу, чтобы у меня было так же, но я бы хотела как они! Когда в меня вселяется ненависть, знаю, что как только избавлюсь от нее, будет легко, будет снова свет и любовь! Когда нет сил и желания что-то делать, когда через не могу и не хочу, наступая на горло шипящей внутри злости, я перешагиваю это состояние и делаю, то, кажется, что взлечу от радости победы над собой! И тогда Любовь разливается на весь мир! Теперь я знаю - только такие шаги могут меня привести к моему "ЭТО". К моим островам. К моему Богу! К моей любви! Без них я даже могу разучиться ходить. 

Я все это пишу после моей поездки в Оптину, куда я мечтала попасть еще с тех давних пор, когда выпускался журнал "наука и жизнь". Я поехала с нашими. Наши - это те, кто в наш храм ходят. Знакома я из них всего-то с 5 человеками, остальные 35 братьев-сестер мне вроде как чужие. Активностью я не отличалась, то спала, то молилась. Погода была пасмурная, мы только успевали посещать запланированные места, служить молебны, подавать записки, покупать святыньки, набирать водичку. Но, Слава Богу, все успели! И даже окунулись в святой источник! По дороге длинной в 5 часов в автобусе снова молились всем нашим маленьким миром в сорок человек, было тепло и весело, останавливались на ужин... Потом еще несколько дней память об этой поездке в ярких картинках не отпускала меня и я думала: "Что это было? Ну, несомненно, мечта сбылась! Но каких-то особых переживаний, которых ждешь в таких случаях, не было... Странно. А вот некоторые почувствовали - те, которые на обратном пути в микрофон говорили. Даже завидно! Интересно, конечно, было познакомиться с матушкой Сепфорой, получить ее клюшечкой по голове... А уж какие красивые расшитые камнями иконы в Шамордино!!! Жаль, что было мало времени, чтобы их рассмотреть! Самое невероятное, что я поехала туда, откуда пришло мое "ЭТО", не одна! А с большим количеством незнакомого мне человечества! С моей замкнутостью, ну нет, скорее, необщительностью именно в таких случаях, когда хочется просто побыть одной...?" И еще сто тысяч вопросов вспыхивали и гасли в моей голове как тогда давно, после моего первого открытия... А сердцу до этих вопросов не было никакого дела –  оно не видело картинок, оно было полным, счастливым и горячим от чего-то невидимого... Это чувство похоже на то, когда от холода ты почти не чувствуешь пальцев и вдруг кто-то берет твои руки, дышит на них, растирает и они оживают. И это кажется лучшей минутой твоей жизни! 

Я все это пишу, пишу... и понимаю, как интересна и бесконечна эта дорога в мою пустынь! Такую разную и такую родную! Как распознать, удержать и сохранить свое "ЭТО"? "Что повелишь мне делать, Господи?" – так говорил апостол Павел, когда....

Одно теперь знаю точно - мое "ЭТО" я никому не отдам! Я его спрятала на своем острове – мой самый драгоценный подарок! Я буду молиться, чтобы ты никогда меня не оставил, Господи! Я знаю, что еще много раз упаду, но мне теперь не страшно! Ты научил меня вставать! Ты научил меня не запираться в бункере – мне больше не нужна клаустрофобия! И когда, кажется, что Тебя нет рядом, я знаю, что это не Ты – это я Тебя покинула! Прости меня, Господи, за все!!!

Е.Б.

Комментариев нет:

Отправить комментарий