На Светлую Пасху Христову. Б. Алексеев

Остров Залит

Залит светом  остров Залит,
Всюду солнца кутерьма.
На могилке Николая,
Как от барского стола,

Кормится пичужек стая
Крошками пасхальных блюд.
Улетают, прилетают
И клюют, клюют, клюют!

Как бы мне хотелось тоже
Полететь в заветный край,
Где лежит на ветхом ложе
Свят Гурьянов Николай.

Постоять перед могилкой,
Опершись на посох лет,
И "чуть-чуть коснуться" лика,
Причащаясь  птицам вслед...

     * * *

В  Псковском озере Пасхальном
Лодочник торгует мзду:
- Вам куда?
- На остров Залит.
- На могилу Николая?
- Да.
- Бесплатно отвезу!

 


Из цикла Лавра русича Александра

Сражение

Александра святая обитель,
Наихудшему не откажи!
Огласи меня чёрствого, сытого,
Чую, скоро помру, как и жил...

                      * * *

На тропинку к обители Божьей
С неба льётся малиновый звон.
Деловито под арку сторожью
Входит в бронежилетах ОМОН.

Я гляжу на вояк-пилигримов,
А в кармане дрожит кошелёк.
То ли звон растревожил малиновый
Мой натруженный евро-паёк,

То ли совесть очнулась от спячки,
Видно, с неба живая вода
На военные пала порядки,
Зацепив и мои рамена...

Оглашенный неведомой новью,
Подхватив чей-то старенький меч,
Я с ОМОНом сквозь башню сторожью
Поспешил на духовную сечь.

Мои евро, как черти от ладана,
Разбегались, шипя, кто куда,
А вот совесть, почувствовав ладное,
Как невеста, была весела!

Ох, пришлось потрудиться на славу,
Враг в бою оказался силён.
"С нами Божий храбрец Александре!" -
Троекратно глаголил ОМОН.

Мы "рубились" плечисто и слаженно,
Русской цепью, равняясь на фланг,
Припадая к мощам Александра
В полумраке Соборных палат...

                        * * *

После боя, на паперти Лавры
Отрясая житейский позор,
Я обнял моих ратных товарищей,
Уходящих на Невский дозор.





Святая Александрия

АлександрИя
                   русича Александра,
Обитель трудов и достоинств пред Богом.
Звонница Твоя, как седая Кассандра,
О Трое не павшей глаголет с облака:

Красно-кирпичные заросли зданий,
Площадь с зубцами гранитных надгробий
И трепет сходящихся мирозданий
В шелестах крыл голубей и убогих...

                            * * *

Первые числа декабрьских морозов.
Я на "Сапсане" ворвался  в Питер,
В серое, вмешанное в закатно-розовое,
Промозглое чрево Балтийского Сити.

Ах, ленинградские стАрицы - стАрчики,
С глазами глубокими, благожелательными.
Каждый, как сердца открытый ларчик,
Глядит в тебя перед смертью 
                                                   внимательно...

                            * * *

День пролетел, как по Невскому - ветер!
Лавра, прощайте,
             вечерний "Сапсан"
Мчится в Московское южное метео
Квадригою с  Аничкова моста!



Крест Иоанов над Moscow-Сити

Одиннадцать метров помножив на тысячу,
Лечу над крестом Иоанна Великого.
Розгами б древнего зодчего высечь:
Лествица Божия так невелика!

Зодчий, ступайте на мост Бородинский,
И ужаснитесь, увидев "M-Сити",
В век двадцать первый в Русской Столице
Бесы построили новый «Египет».

Башенный кран упирается в облако
И поднимает бесОв безобразие
Выше Кремля и Царёва колокола,
Этаж к этажу, как картонные пазлы!

Над московитом могильные вешенки,
Безумные формы обоего пола
Сплетаются в груду каркасов-вешалок,
В железобетонный вирус Эбола...

                         * * *

Встал тогда Иоаннов зодчий,
Вычертил что-то над Сити.
Следом
В небо два черноризца-рабочих
Крест внесли
                        как знамя Победы!

Дрогнули башни!
                Крест спасительный
Гнездовье языческое растревожил.
Попадали бесы из окон Сити
На белый снег под хохот прохожих!

                         * * *

Древний зодчий, мастер Господень,
Бранное слово моё простите!
Тогда в самолёте над колокольней
Лукавый попутал меня крамолой,
Сверкнув пенсне из "Moscow-Сити"...




Размышления на страстной четверг

Попробуем вдуматься в чудо,
Промерить «на вес» чудеса.
Когда нам приходится худо,
Высматривать ЧТО в небесах?

Как часто мы ищем в чудесном
Лишь то, что нам хочется знать,
Сопутствуя правилам места
И времени, чтобы принять

Неведомые величины.
А после лукавой рукой
Их резать и снова строчить, их
Под свой подгоняя покрой.

Мы каждый – и плут, и романтик.
Нам хочется жить - не тужить.
Нам хочется розовый бантик
Крылатый к спине приложить.

Мы любим воскресшего Бога,
Сверяя наш будущий путь
Не с вехами скорбной дороги,
А с радостным криком «летю!»

Нет, чудо - не в Воскресении!
Бог может воскреснуть всегда.
Чудесное в том, что
(как гениев
профаны сжигают в кострах)

Господь в унижении вящем
Распял себя в ризе раба.
А мог бы десницей разящей
Мучителей бросить к Ногам!

Мы ищем желанное чудо,
Подбросив вязаночку дров
В костёр, потому что... людно
Сегодня на площади Сов.



В храме Богородицы Перивлепты

Приземистая, неба концентрат,
Соцветие из охридских магнолий,
Святая Перивлепта, дивный сад
Земных пигментов и небесной воли.

Угодников блистающий черёд,
Словес нектары, вправленные в стену,
Дух ортодокса и канона свод
Всё пред тобой, последователь веры.

Не пропусти незримый сердца стук,
Духовному сопутствуя утробой.
И помни, послесловье рук -
К тебе обращены из гроба.

Святейшей Богородицы черёд,
Вне времени, вне логики, как лепта.
Я совершаю к Охриду восход                         
По бездорожью русской Перивлепты. 

                         * * *

Пасхальные вирши!

Испанская Пасха

Далеко от России тепло и светло, как в раю.
Далеко от России тенистая зреет лоза.
Отчего же на Пасху по русскому календарю
Я подолгу гляжу на восток, и слезятся глаза?..

Нынче праздник! Мальчишка-звонарь, засучив кулачок,
Бьётся в привязях гулких, задиристых колоколов,
И старушка старушке в морщинку кладёт пятачок,
И толпится народ  у весёлых пасхальных столов.

Кто сказал, что в России беда, окаянные дни,
Что российскому Богу назначено не уцелеть,
Кто сказал, что Россию  подёнщики-поводыри,
Привязали к коням и в калмыцкую вывели степь?

Нет, звенит московитая трель даже здесь за бугром,
И колышится рябь горизонта под стать звонарю.
И встают ортодоксы  и крестятся на горизонт
За пасхальным столом по российскому календарю!

Мои мысли летят вереницею временных лет
Над дорогами детства, где вязнут в грязи верстовой
И весёлые ангелы будущих русских побед
И печальные ангелы русской судьбы роковой.


Погружение в Иордан

В зелёных водах Иордана,
Вдали от пройденной дороги,
В простой рубашке белотканной
Стою и думаю о Боге.

К водАм стекаются народы
Крещёных некогда мирян,
И тысячами входят ноги
В тысячелетний Иордан.

Там сом не пуганный гуляет
И множит не кошерный вид.
Там ластится Христова Тайна
К ногам сквозь тысячи обид...

Меня окликнул чей-то голос,
Я обернулся, выходя.
Какой-то старичок убогий
Вослед с обочины дороги

Крестил двуперстием меня.


Виа де ла - Роса

Паломник вдоль медины пряной идёт по Виа де ла-Роса
И крест нательный, покаянный дорогой горькою проносит.
Грошовый крестик давит к плитам, цепа перетирает кожу,
А луч полуденного солнца подобен острому ножу.

Вдруг видит горестный паломник черпак воды перед собою
И слышит голос незнакомый в проулках улицы пустой:
«Прими прохладу, добрый путник, и жар сердца остуди водою,
Купи желанное в медине и с миром возвратись домой."

В тот час по Виа проходило иное скорбное собранье.
Несли кресты, шептались жИды, бранились воины Пилата.
Народа в общем-то немного, но был Один из них заметен.
Он часто падал и дорога вслед пенилась рубцами плети…

                                    * * *

Простившись с Виа де ла-Роса, паломник улетел в Россию.
Десятки памятных наборов, иконы, ладан, злато, смирну
Привёз он из Иерусалима, купив на шекели и зелень
В проулках солнечной медины у бойкой ряженой артели.

P.S.
Прошёл ли горестный паломник
Четырнадцать святейших станций?
Как знать.
В тот день по де ла-Роса
Бродило много иностранцев…


На Гробе Господнем

Моя любимая женщина
Сейчас, когда я дышу,
Паломницей, в Боге венчаной,
Припала к Стопе Иешу.

На Гробе Господнем Израиля,
(нет, не Израилев час!),
В записочках русских памятных
Она перечислила нас.

Деток вписала «За здравие»,
Матушку – «За упокой»,
В тысячелетнем славии
Выбран порядок такой.

Паломница ненаглядная!
Сложи у Стопы Христа
Скорби мои неладные,
Не вычитатанные с листа.

Я же в Московии зимней,
Покуда горит свеча,
Буду тебя в Россию

Вымаливать по ночам.