СНЫ. Алена Бабенко

 

СНЫ

        1. В одну ночь было два. Первый на засыпании.

Я оказалась в темном доме с множеством знакомых людей и коридорами. Один из людей был мой отец, только сам не свой – потный и с чужим взглядом будто бы кто-то им притворился. Обычно таких притворюг я называю демонами. Особенно когда осознаю что это сон. И этот был одним из таких. Так как было темно, мне хотелось выйти из этого дома, и я помчалась по коридорам. Вернее полетела и попрыгала, как я люблю делать во сне. Коридоры были широкие и с довольно низкими потолками. В конце каждого брезжил свет, и я стремилась туда, но на выходе оказывалась в подобном коридоре и так раза четыре. Люди-демоны попадавшиеся на пути ничем не могли помочь – это было как то ясно само собой. Поняв, что это долгий неприятный и скорее всего бесполезный путь, я стала размышлять, что делать? С одной стороны можно было еще остаться во сне чтобы полетать и попрыгать – это очень приятно моему телу – оно легкое, управляемое и подчиняется любому желанию, с другой – когда я доберусь до выхода? Неизвестно, а это не очень-то приятно – летать по подвалам и я решила выйти сама. Этот сон был из тех, в которых все происходящее осознается реальным и чтобы выйти надо сделать усилие – заставить себя проснуться и перевернуть тело. Я отказалась от сна и до утра проспала безмятежно.

Проснувшись под будильник, вставать не хотелось, и я решила еще доспать. Часто такие досыпы дарят непредсказуемые сны. На этот раз это был очередной конец света (мне приходится их видеть периодически в разных вариантах). Я оказалась в светлом доме – большом и многоэтажном – там были люди разных национальностей – представители разных религий. Все знали что он – конец света – наступает. Все были мирны, улыбчивы и несуетливы.  А у меня голова разрывалась от вопросов: "А кто будет спасен? Православные? Я ведь православная! А она - вера православная, как говорят наши – самая правая! А люди, которые просто жили по совести? Чем они хуже меня? И вообще кто такие избранные, которых мало? А может все-таки Бог у всех один?" Это сейчас осталась от тех вопросов малая толика – голова во сне работает моментальнее, мысль острая стремительная, быстрая, что еще раз доказывает огромный разрыв между телом и душой, которая для меня полноценный внутренний человек, а тело какой-то недоразвитый инструмент, не дающий всех возможностей для реализации внутреннего. Так что только теперь я осознаю, как полезно не цацкаться с ним и желательно с самого детства! Оно должно быть всегда готово к исполнению воли внутреннего, а не потыкать своим односложным желаниям. Ну, это я отвлекалась. Так вот!

И был во сне мальчик - черноволосый с голубыми глазами лет 10 – 12 высокий и худощавый с прямой спиной и взором печальным, но ясным – это был как будто мой сын. Как развивались события, не помню, но вдруг начала пребывать вода, она дошла почти до груди и я кинулась в комнату, где был мой сын. Туда еще не прониклась вода, но времени оставалось совсем мало, я открыла окно – мы были на первом этаже – и со словами: "Сынок, все! Молись!" Взяла его за руку, и мы вылезли на улицу. Это не происходило быстро, как я пишу, а длилось довольно долго, потому что я множественное число раз повторила про себя "Господи! Помилуй мя грешную!" Дул сильный ветер, небо было в тучах, вода вот-вот должна была проглотить мир... И вдруг я увидела, как внезапно стало светлеть, я подняла голову, обернулась назад и увидела, как небеса расходятся, и лучики солнца смотрят на нас с моим мальчиком. Все стихло. И слезы, если бы они могли быть  (во сне их нет и очень трудно плакать) заливали как вода потопа всю внутри меня. Я обняла мальчика так крепко как если бы захотела с ним слиться, молилась в его плечо словами благодарности Богу и в этот момент поняла что солнце вышло только для меня! Лично для меня! Я пережила свой собственный конец света! Бог меня спас!!! Я ведь не знала, что в это время делали другие люди?

          Потом, когда я проснулась и невольно размышляла об этих двух чудных снах в одну ночь, поняла что можно летать по темным коридорам в поисках света, можно молиться в надежде увидеть свет... А душа то от первого способа отказалась и перевернула тело – сама! Ей это не понравилось, она сама! поняла, что это в никуда и долго, парадокс! Вот как это объяснить? Только поверить, то было с 3 на 4 августа года 2014.

2. Сегодня 8 августа 2014. Театральное общество – некоторое количество актеров – взбунтовалось против чего-то, скорее всего политического. Не помню точно, но это было принципиально важно. И охваченное всеобщим порывом,  постановило весьма оригинально-категоричную форма протеста – мы должны были отравиться, то есть умереть, то есть самоубиться. Самоубиваться должны были партиями через некоторые промежутки времени, контролируя друг друга, чтобы не было измены делу по причине трусости. Инъекции ставили в больнице. Я дежурила у Куценко Гоши - он должен был уйти одним из первых. После укола, почему то человек умирал не сразу, а сперва засыпал, потом просыпался, как-то мог провести еще время – поесть, почитать, посмотреть кино, позаниматься спортом – в клинике был полный набор всех развлечений, которые любит человек в жизни. Даже можно было попутешествовать в любую страну – в специальной комнате как в рассказе Брэдбери нажатием кнопки виртуальный мир – пожалуйста! А смерть должна была наступить внезапно, чтобы ее как бы не ждать и когда? зависело от индивидуальностей организма. Когда Гоша проснулся, то его обуяла чрезвычайная суетливость. Он старался делать все дела одно за другим чтобы только не останавливаться – поел, сходил в туалет, прилег, встал, пошел, куда то в коридор ни за чем, заглянул в гости в другую палату, задавал мне бесконечное количество бестолковых вопросов типа: "А сколько сейчас времени? А где мои брюки?" И т. д. Во сне я это почувствовала как ужасную панику его организма. На мой дурацкий вопрос: "Как он себя чувствует?" Он ответил: " Как? Как? Все как то по-другому... Знаешь, как гудит все внутри! Ого-го!!!" Я все время находилась возле него, а после этих слов как то стало не по себе, меня словно облепил и пропитал тот ужас и страх, который сидел в Гоше. Мои кишки шевелились как тысячи червей зашитых в кожу моего тела и хотели куда то уползти как в басне Крылова "лебедь,щука и рак" в разные стороны. Меня опять мучили два чувства – с одной стороны обязанность быть свидетелем, да и интересно было, что греха таить, посмотреть как это – внезапная смерть! С другой – представить себя на его месте – умирать, вернее убиваться расхотелось совсем. Тем более я вспомнила о Чулпан и Евгении Симоновой, которые должны были со мной в одной партии через 2 дня. За что? Какой протест? Глупо!!! Бессмысленно!!! А главное – отравиться! – как пошло и неталантливо!!! Да еще в клинике с хорошими условиями, где это даже можно не заметить! Какой же это протест! Какая же это жертва! Так! Баловство и игра на публику ценой собственной жизни! И я побежала искать врача, который мог бы помочь Гоше, понимая, что это полная утопия и откачать это лекарство уже нельзя! И я побежала телом  прочь из этого места (бежать во сне очень трудно), а сердце рыдало от жалости к Гоше и невозможности что то сделать! К бунтующим артистам меня гнала одна только мысль: "Нельзя! Нельзя! Нельзя это делать!!!" В этот момент я не думала о Боге. А когда проснулась, т.к. Сон был снова очень живой, перенесла себя в эту историю и подумала... А что я скажу ЕМУ когда предстану? Вот ОН спросит меня: "Зачем, дочь моя, ты это сделала?" А я ему, например: "За Родину!" "За какую? Разве ты не знаешь где для православного Отечество? Это же я - Отче твой! И время тебе было другое прийти ко мне! Эх ты!"

             Вот говорят не надо вспоминать сны и верить в них. А что делать, если они сами вызывают такие мысли. А может быть, это со мной Ангел мой беседует? Тогда я боюсь пропустить разговор! Ведь эти весточки потом забываются и не возвращаются.

Алена Бабенко