Мы приехали в Толгский Монастырь примерно в полдень.
Голенькая земля и деревья, замазанное облаками небо, воздух сырой, прозрачный и
тихий, в монастыре покой, людей не видно, как будто все вместе с природой приготовились
спать. Две чёрные фигурки-птички выпорхнули откуда то – моя Спиридонушка и матушка
Нина. Сердце прям ахнуло от радости! Обнялись, заворковали все вчетвером
одновременно, еле сдерживаясь, чтоб не перебивать друг друга (такая уж у нас
женская природа – неутоленная и неутомимая жажда побыстрее все
рассказать, желательно немедленно и успеть побольше, а уж потом можно и другого
послушать).
Распаковались, распределились кому что из подарков,
устроились, отвергли предложение отдохнуть с дороги, по-пионерски попросились
потрудиться и отдали себя в Божью волю на поруки матушки Спиридоны – мол, вы
здесь главная, направляйте, а мы будем слушаться. Так и повелось! И покатили мы
на экскурсию по неохваченным местам монастыря ознакамливаться с хозяйством - то
есть той закулисной бытовой жизнью которой живут сестры – пошивочная, кухня,
теплички, коровник с козочками и лебедями..., но сперва – если не отдыхать, то
айда на обед! От этого точно не откажешься! В монастыре еда простая,
разнообразная - и творог, и суп, и два вида салата, и рыбка консервированная, и
второе, и варенье и печенье - на выбор - ешь не хочу - и все все вкусно! Ну,
необыкновенно вкусно! Не так как дома. То ли молитва, то ли расположение твоего
сердца так меняется, что начинает все нравиться и мысли лишние улетучиваются.
Ешь себе и ешь и не думаешь о планах, людях, работе, заботы все выветриваюсь из
головы! Ты как будто впервые видишь рис - он кругленький, немного кашистый, и
жирность творога здесь перестаёт иметь значение (ну то есть вечные мысли о
похудении больше не владеют тобой), а чай налитый из алюминиевого чайника
вообще – восторг! Ловлю себя на мысли, что удивляюсь и радуюсь вещам самым
простым как ребёнок... И это ещё только обед.
В коровнике чисто, почти нет запаха, у коровушек
дневной отдых, разлеглись, не помню точно, но примерно коров 10, большинство из
которых пузатенькие, рожают скоро! В женском монастыре и коровье царство тоже
поголовно Женское. Рригласили мужчину-бычка на ночку, "сделал дело и гуляй
смело". Молочко настоящее не успели попробовать, потому как ответственные
за коровник ушли а шарить по крыночкам без спросу и разрешения в монастыре не
принято. Две козочки - коровьи соседки - как две собачки - ласкаются, трутся. Кажется,
что ты их боишься, а они тебя вовсе нет и думаешь: мдааа..! Они к тебе идут, а
ты нет, в голове-то червяки: "У них же рога! И запах не тот!" И уже
одними мыслями отталкиваешься от козочек! Вот тебе и человек.
А два лебедя, зимующие в соседней "комнатке"
оказались и вовсе разговорчивыми! Я ради шутки взмахнула руками и ахнула, а они
шейки вытянули одновременно и по лебедячьи мне ответили. Я ещё раз и они так же!
Я им похлопала, похвалила и еще так же раз пять подряд! Вот думаю чудно - и
здесь артисты водятся.
В пошивочной две сестры – одна полы трёт, лицо
серьезное, вторая – чистый ангел – скромная, мягкая, в глаза не смотрит, а
поглядывает. Ни одной цветной тряпочки, все чёрное – подрясники, юбочки,
шапочки. На полу ни одной ниточки, ни пылинки, как будто и не шьют тут вовсе. В
длинном коридоре вдалеке тоже маленькая черная фигурка – подоконники протирает,
а на них горшки с растениями – политые, цветы так и пялятся в стороны,
разлапистые, дышат во все листья, все целенькие, здоровые, как будто в небо
глядят!
И снова абсолютный порядок на кухне, не прошло и
получаса после обеда, а уже и следов от него нет! Все, кажется, блестит –
металлические столы, кастрюли, холодильники, шкафы, пол.
"Ну что девочки, потрудиться хотите? А мошт все
таки отдохнёте?" - встретила нас Нина. "Неееет!" -
возопили мы одновременно, как будто действительно в Москве у нас мало работы и
прям истосковались как будто мы по ней! "Ну, вот вам ведра, тряпки,
пылесос, постельное белье. Будете гостиницу убирать, надавала заданий Нина и
ушла. Трудишься в монастыре с особой тщательностью. Это я уже давно приметила.
Ну как бы ни специально, а так выходит естественно. Потому что это тщание –
усердие, старание – здесь во всем! Не имеет значение дело это духовное или
ручное. Вроде как весь мир Божий и разницы между материей и духовным миром нет.
Просто одно видим, а другое нет. И все этим пиететом пропитано – вниманием
аккуратностью и тщанием. Душа как то это здесь чувствует и становится главной и
подсказывает телу как быть. И убирать то вроде бы нечего было – ну, перестелили
постели, пропылесосили, вытерли пыль которой и не было, помыли пол вроде как и
не грязный, да и мусора после паломников не было. Убираешь и понимаешь, что
каков бы ни был паломник, а даже по человеческой привычке, а не получается ему
здесь сорить! А запах стоит новой мебели как будто только отремонтировано.
Спросили. Да нет. Уже давно гостиница в деле.
На кухоньке матушка Нина не унимается. Все хочет вид
улучшить, чтоб уютнее было. А я думаю, что там улучшать то – все простенько и достаточно,
чтоб перекусить. И холодильник, и чайник есть и баранки, и даже цветочки по
углам. Нет! Золотую клеёночку принесла и на стол, чтоб приятнее глазу было.
Потом остался часик до службы. Сидели, пили чай втроём мы и Нина. Говорили.
Конечно же, чудесами обменивались: этого здесь всегда хочется – и особенно
нахвастаться своими. Это я сейчас пишу и чувствую – свои чудеса все равно
ближе. Чужие, конечно да, но у тебя круче. Вот он ещё один червяк-эгоист вылез
из меня на монастырской кухонке. Усекла стервеца! В миру и в ум бы не
пришло! В который раз пыталась узнать как это вот, например, вдруг приходят в
Монастырь. Это любопытство прям так и разрывает меня! Хотя думаю:
"ну какая разница! Чего только в жизни не случается?! Аааа! А как это
посередь жизни? Ну и что! Сама я из математиков, уже с мужем и с ребенком
посередь жизни в артистки! Да ещё с одногруппниками на 10 лет младше! Как бы
два раза в одну реку только с другой жизненной позиции..."
Да нет.., тут дело другое. Не из профессии в
профессию, не из семьи в семью, не из страны в страну, а в Монастырь! В
затвор! Ни профессии, ни семьи, ни страны!
На всю жизнь из привычного мира!!!
Не из реки в реку, а, пожалуй, что из реки в океан...
Втекаешь и растворяешься! И нет больше тебя и твоей реки.
Монастырь! В
затвор! На всю жизнь из привычного мира?!! Ну как это происходит! Чего только
не воображаешь! И голос, и ангелов, и необыкновенные сны! И благословение
батюшки! И побег от проблем. А как ещё понять то? А когда спросишь, вот,
например, у Нины, то слышишь нечто неопределенное: мол, как придёт время, сама
поймёшь... и все. Вот я и думаю – тайна, наверное, это – вроде детского
секрета: "вот тебе конфетка! Только ты никому не говори, что это я тебе
дал, ладно?" "Ладно!" И это так важно, что ты может быть первый
раз в своей взрослой сознательной жизни, хранишь этот обет! Это первый твой
личный человеческий обет-завет со Христом – Человеко-Богом.
На службе Спиридонушка все же подвела нас, Елен, к
настоятельнице Варваре, хотя я и просила не разглашать о нашем появлении, но Господь
управил иначе и с благословения мы встали в первом ряду посередь храма в правой
её части..
Перед службой успели поклониться иконе Толгской Божией
Матери, и приклонить колени перед другой иконой подаренной каким то человеком,
который потом исчез , а эта икона через некоторое время вдруг замироточила, а
он с тех пор и не появился здесь..
Место, которое нам определила Матушка как я потом
поняла было непростое, прямо напротив нас лик Спасителя! Далеко от нас, но
освещённый, строгий как будто только на нас смотрящий и насквозь все видящий!
Сестры поют, Матушка читает акафист, все своим чередом, только чуть отчетливее
и неспешнее чем в городе, не торопятся здесь ни-ку-да! Потому что нЕ-ку-да! Уже
все здесь есть - и жизнь и переход, называемый в миру страшным для мирян словом
"смерть" и новая жизнь, поэтому каждая буква пропевается! Важна!
Имеет значение! Смысл! Как у Бога! Все имеет значение! Все что сотворено им –
от буковки до человека! Ну, буковки нам кажутся ерундой! Мол можно всякое
сказать, а вот человеки делятся у нас в
людском царстве! – да хотя бы грубо – на хороших и плохих, злых и добрых. А у
Бога они без различия – нравится они нам или нет! Нет у Него хороших и плохих.
В любую секунду все переменится! Вся знают об этом в Монастыре и поэтому к
бедному нищему, убогому дураку, злющему пьянице, убийце вору – одно отношение –
человек Божий! Всякий имеет значение! А зачем? Одному Богу известно. Не нам о
том судить! Наша задача – хотя бы принять, а если Бог даст и полюбить, но на
это особое усилие уже от самого человека потребуется.
К чему это я....ааа! Теперь знаю! Только этот лик и
запомнила я! Пишу, а он перед глазами стоит! Не могу описать свои чувственно
человеческие переживания во время службы, много их было – и слезы о грехах, и
омертвение сердечное, и отвлечения на мысли разные и усталость в борьбе со
сном...
В этот раз не важно, это все было. Даже просьбы с
которыми ехала сюда перестали иметь значение! странно, а я толком то их и не
помню, хотя думаю что, как правило, они не меняются. Может быть, впервые я
увидела ЕГО конкретно! Ну, то есть не вообще я верю, а во Христа -
воплотившегося Бога, а ЕГО - за нас распятого! Плотью и кровью! Именно ЕГО -
личность! Бога, Который был плотью – ел, пил, спал, говорил, плакал, смеялся,
жалел, негодовал и т.д. – имел все чувства и мысли человеческие – ОН, сейчас,
на службе сказал лично мне – Я здесь! Я рядом!
Заключительную часть службы нас бережно
"пасли" матушки Нина и Спиридона. По указанию матушки Варвары нас
должны были по окончании препроводить до её личного дома на ужин. У матушки
много послушниц в доме. Каждая на своём месте и при своём деле.
Перераспределение только по указанию матушки Варвары. Она здесь глава-рь! В
этот день произошло трагическое событие. В Египте разбился наш самолёт с
семьями, летевшими с отдыха в Москву. За столом мы познакомились с ещё двумя
приглашёнными женщинами – одна из которых из правительственной структуры и уже
давно помогает монастырю, другая – подруга полукровка русско-греческая –
смешливая полная женщина. А та, что правительственная, с отнятой грудью. Это я
сразу приметила потому, как у мамочки моей такая же операция была. Конечно,
активно обсуждали это страшное событие. Строили предположения – говорила в
основном та что из правительственной структуры – им по профессии положено
говорить, а я с удовольствием утоляла плоть, слушала и наблюдала. Матушка
Варвара проста да не проста. Речь у неё спокойная, а глаза очень хваткие и
внимательные. Кажется, что сечет человека сразу. Матушки с полуслова её
понимают, и блюда не успевают сменить одно другое. По греху осуждения можно
сказать: "ишь ты как нарядно в монастыре у настоятельницы! Все от пуза
питаются! Какая тут молитва на фиг! Воздержание называется! А все стены
приемной в огромных иконах в золотых оправах! Где ж денег то столько взяли!
Ааа! Это, поди, правительство сюда им сгружает!" И т.д. И это ещё малая
толика, которая на ум приходит!
Но мне интересно другое – КАК все матушки относятся к
тому малому делу которое поручено! По движению тела, наклону головы, глазам, молчаливости,
неслышному передвижению, словно порханию, незаметности и готовности слушать,
слышать и откликнуться. И становится сразу понятно, что вот оно – главное!
Настроение твоего сердца каждую минуту – вот главная наука! Никто не смотрит на
материальное – никому здесь не важны – золото, брульянты и как то понимаешь,
что не будь этого а будь промерзлая земля и рубища ничего не изменится, разве
что чей то организм не выдержит или духу не хватит и кто то покинет эти стены,
но и это нормально – не все выдерживают испытания. Служить ближнему, трудиться
сердцем – вот единственная наука которую здесь постигают! Написала и думаю!
Кошмарный ужас для меня грешной!!! А с другой стороны – вроде делай как
говорят и получай по заслугам – вот тебе и все смирение! Чего проще! Не
кочевряжся! Даже если у тебя заберут этим делом весь день не оставив ни минуты
тебе лично! А что? Например, у мам же нет выходных – всю жизнь мамы – 24 часа в
сутки без продыху! И ничего!
Игуменья обняла крепко, благословила, подарочки нам
вручила! Матушка моя ласковая Спиридонушка была здесь же! Умиление я запомнила
на её личике! Для меня это было важно. "Она вроде ангела на моем правом
плече, - думала я - вроде как не должна быть здесь, а здесь! Словно чувствует,
что хоть и почетно мне к настоятельнице попасть а волнительно и
непривычно" а она радуется, глаза светятся, а мне от этого спокойнее и
увереннее.
В общем, вспоминаю и понимаю, что голова моя в этот
день исполнилась по полной. После ужина провожали две Елены двух
благопреобретенных знакомых – правительственную и греческую особ – в дом
"царского" паломника. Случилось нам остановиться в общем доме, а те
по благословению матушки Варвары в доме для более почетных, в предбаннике долго
трещали снова по-женски, не унимаясь. Трещу и думаю: "хорошо, что в одном
доме не оказались, а то как раз к воскресной службе то и уснули. Слава тебе
Господи! Управил!"
Ночью просыпалась, ждала утра, проснулась за 15 мин до
будильника. Первая мысль – колокольня! Успеть бы! Запомнила я эту колокольню с
первого посещения. Как поднимались по узким ступенькам, как по очереди звонили,
как летал собор ласточек и голосил, провожая солнышко на закате, и ни одна не
залетела внутрь!
Утреннюю службу не помню, каюсь, только колокольню,
записочки и магазин. Ну, нравится мне со Спиридонушкой музыку играть!!! Нога
жмёт, душа поёт! С верхотуры смотришь и чувствуешь себя птицей!!! Ээээх! Теперь
только и понимаешь Островского Катерину в "Грозе" – "вот
так бы встала и полетела!" И вот после службы строем в столовую, но
теперь не туда где паломники, а с благословения игуменьи с монахинями! Строем
черных птиц за матушкой Варварой шагом марш! Аж в дрожь бросило! Я ж, когда
сюда второй раз ехала два желания было – петь с монахинями на службе и
пообедать с ними!!!! Стало быть, не с проста...
На обеде читают Псалтирь и Матушка даёт наставление
монахиням читать 40 дней молитвы за погибших в катастрофе в Египте. Мы – балды –
не знающие правил сразу хватаем ложки, а здесь как в восточной семье, пока отец
не взял ложку ни-ни!!! Вот тоже интересное наблюдение – вроде и есть то не
хочется – чревоугодие как страсть так не точит тебя здесь как в миру, конечно,
это я про себя – а если на чистоту, то совсем не хочется! И снова мысль: а
может чтобы лишние страсти не точили и придуман порядок для тела и в еде, любви,
работе, детях, молитве и тогда ты не будешь с голодухи бросаться на что попало
в неперевариваемых количествах и так во всем остальном. Боже! Как просто!
И как неисполнимо! В минуту этой мысли хочется не плакать - реветь!!! Сердце
подключается к мысли этой автоматически! Мол: и без тебя это понимает.
А ещё в память врезалось (буквально – вре-за-лось лицо
монахини. Если бы случилось, я б сыграла её в кино, это одна из мечт – сыграть
монахиню! Страсть, как хочется, прости Господи!
Пока наливали суп. Я обернулась, чтобы поглядеть на
лица т.к. Мы сидели ко всем сёстрам спиной и сразу воткнулась в неё.
Она сидела, накренившись чуть вправо с наклонённой, но
не опущенной головой,
Глаза её смотрели куда то в одну точку, но не видели, ну,
я как артистка то знаю, что такое взгляд, обращённый внутрь и вроде бы он таким
и был если бы не подглазицы и чуть припухшие нависшие веки – в таких глазах
обычно много было слез и сердечной муки и такого ещё напряжения, когда человек
на какое то время замирает, перестаёт дышать, и приоткрывает рот. Она как
будто слушала, что говорила Матушка Варвара но была очень далеко от этого места
и времени. И как то было странно что она сидела здесь, в трапезной, ела...
Было такое чувство, будто что-то точило её изнутри
помимо её воли, руководило ей, не давало расслабиться, лишнее движение головой
глазами, губами рукой были ей не под силу. Я бы легко представила её идущей по
дороге с тяжелой ношей за плечами и заплаканными глазами где-нибудь в пустыне,
мучимой зноем и жаждой, (почему то промелькнула в голове Мария Египетская), но
никак не прыгающей и веселой и беззаботной. Мне подумалось что раз она монахиня
то теперь, именно теперь, наверное, она в страшном сражении сама с собой. Я
очень хорошо знаю это состояние, когда кажется что никто не может тебе помочь,
даже Бог, когда тебя сковывает какая то сила, когда сама ты не в состоянии,
что-то сделать и очень хочешь чтобы КТО-НИБУДЬ взял тебя в руки, физически
выхлестал из тебя пыль как из настенного ковра, вправил тебе голову,
облил ледяной водой, чтобы заорать во все воронье горло, реветь и бежать
пока не упадёшь, чтобы отцепилась от тебя эта дурацкая сила! В тот момент я
понимала, что ей никак не удаётся победить, что то конкретное, какую то
определенную страсть! Что эта борьба её сковывает внезапно днём и жжёт ночью и
что никто-никто об этом не знает и никогда не узнает! И ни с кем она не будет
этим делиться, хотя и очень хочется! До смерти хочется сказать не только на
исповеди, но и кому-нибудь из людей, потому как с молитвами и благодатью уже
все ясно! Но не помогает! Почему? Почему так долго??? Нет сил терпеть! И надо спросить у кого-нибудь!
Может быть, у кого-нибудь есть ключ – то заветное простое слово или выражение
сказанное именно для неё! Ну почему Бог молчит??!!! Как назло не отвечает!!!
Как у Ирины из трех сестер Чехова "ключ потерян!", хотя вроде бы Бог
рядом! и много благодати и тишины, но вот ОНА – именно эта заноза не
вынимается! И исповедан этот грех не раз! И за Пра- и родителей слез пролито
немало!!! Вот словно кол в горло вбили: не охнуть, ни вздохнуть! И вроде бы
чужой он ей уже! Чужой грех!! Ну, вроде соседа по коммуналке, а бес – как
злобная голодная рыжая собака с огромными глазами-плошками сидит с поднятой
когтистой лапой схватить в самый момент образования мысли! И знает бес,
что он в агонии! Что вот-вот и сокрушен будет Богом! Поэтому и сотрясает её
душу изнутри в любую минуту слабости человеческой! А она знает что поймал
он её в момент уталения плоти человеческой, когда она шла с утренней службы и
только и думала скорее бросить крошку в желудок, пустой с дня вчерашнего, а до
утра была ночь с неусыпаемой Псалтирью! Поэтому замерла она мгновенно,
почуяв запах скверны бесовской и немедленно забыв о голоде. Именно поэтому она
сидела, накренившись чуть вправо с наклонённой, но не опущенной головой, вправо
– к Ангелу, за правым плечом замерев плотью, а сердце рыдало молитвой мытаря:
"Господи! Помилуй мя, грешную!"
Комментариев нет:
Отправить комментарий